Верхом на королевской плюгавой (Марина Шимадина, Петербургский театральный журнал)

Не первый раз замечено, что провинциальные театры часто опережают столицы, открывая для сцены новых авторов, которые потом пожаром идут по всей стране. Особенно заметна эта тенденция в детском театре и театре кукол. Например, популярнейшую нынче Кейт ди Камилло, чьи «Кролики Эдварды» размножаются на театре с поистине кроличьей скоростью, впервые поставили не в Москве, а в Челябинске, в Театре Кукол имени В. Вольховского. И за тот спектакль режиссер Александр Борок и художник Захар Давыдов получили в 2012 году по «Золотой Маске».

Теперь этому творческому тандему совместно с Вологодским театром кукол «Теремок» принадлежит право театральных первооткрывателей и другого детского автора — норвежского писателя Рёрвика Бьёрна, создателя популярнейшей серии книг про Лиса и Поросенка, похожих на перифраз сказок Алана Милна. Это тоже отдельные истории приключений двух незадачливых друзей, с похожей системой персонажей: Лис и Поросенок напоминают Винни-Пуха и Пятачка, умная Корова, живущая на дереве, — Сову и Кролика разом, а ужасного Слонопотама заменяет загадочная Акулиска — враг редиски. Ее именем, собственно, и названа первая из книг цикла, выпущенных издательством «Самокат». Эти книги адресованы детям дошкольного возраста, которые проходят этап игр и экспериментов с языком, и тоже полны азартного словотворчества. Переводчику Ольге Дробот пришлось нелегко, но она справилась с задачей, изобретя множество забавных неологизмов вроде «королевской плюгавой и седадла», «зепфиров и лисумрудов», «леопардоза и шишкомицина», «хворометра и сипундера». И эти короткие рассказы прямо-таки просятся на сцену, поскольку почти сплошь состоят из отличных диалогов. Как признается сам Рёрвик Бьёрн, в прошлом киносценарист, он любит диалоги и пишет книги для чтения вслух. «Мне важно, чтобы мои книжки можно было разыгрывать по ролям. Я смотрю на книжки немного как на театр и немного как на кино», — говорит он в одном из интервью.

Так что в постановке Александра Борока «Акулиска — враг редиски» авторский текст звучит практически целиком и органично ложится на мир театральных кукол. Сценография Захара Давыдова тоже как нельзя лучше соответствует ироничной стилистике книг Рёрвика Бьёрна: облака тут вместе с разноцветными носками подвешены на прищепках к проводам, из электрических столбов торчат ветки с листьями, а на деревьях растут подушки и зонтики. При этом в качестве планшета художник придумал функциональную квадратную конструкцию, которая вращается вокруг своей оси и позволяет показывать передвижения героев и быстро менять места действия. Куклы тут, как правило, существуют в нескольких экземплярах, чтобы персонажи могли быстро преображаться — например, толстеть и худеть. Но у каждой при этом своя пластическая партитура, походка и повадка, своя изюминка.

Единственное, что идет вразрез с атмосферой оригинала, это жанр «пугалки», выбранный создателями достаточно волюнтаристски, ибо из всех рассказов только один — условно страшный. Ироничное вступление, где актеры в черных костюмах кукольников появляются как спецагенты, «люди в черном», целевой аудиторией 3+ явно не считывается, а больше пугает. И никак не соотносится с тем, что происходит на сцене дальше.

Такой же легкий «рассинхрон» происходит в премьере прошлого сезона — спектакле «Дон Кихот» по пьесе Евгения Шварца. Художник Амир Ерманов создал для него отличную образную систему, отталкиваясь от сцены в библиотеке, где начинается действие. У Шварца Дон Кихот одержим книжными героями, рыцарями, волшебниками и приключениями. Поэтому и в сценографии спектакля преобладают книги: из них практически состоят оруженосец Санчо Панса и страшный дракон, корешки книг оборачиваются лесом, а за обложками обнаруживаются говорящие лица персонажей, которые фактически «живут» в книгах. Эпизод, где сквозь страницы книг проступают лица-маски, не уступает по эффекту кричащим фолиантам из «Гарри Поттера». И ценно, что все это сделано без всякой компьютерной графики, с помощью чисто аналоговых, театральных чудес. Только в самом финале художник решил «поиграть в Лепажа» и использовать модный проекционный экран, но этот фокус совершенно не вписался в общую стилистику постановки. Какую историю при этом хотел рассказать молодой режиссер Олег Лабозин, остается загадкой. Ставить и смотреть спектакль про сумасшедшего, которого пытались, да так и не сумели вылечить кровопусканием, не очень интересно. А сыграть по-настоящему объемного героя, у которого за эксцентричными выходками читаются печаль и горечь человека, сознательно не желающего видеть мир таким, какой он есть, у исполнителя заглавной роли Андрея Васильева пока не получилось. Хотя, казалось бы, кто как не Дон Кихот, в одиночку идущий сражаться с ветряными мельницами, мог бы стать героем нашего времени.

Что касается третьей недавней премьеры театра — «Сказки, рассказанной на ночь» по Биссету, — то тут художник Виктор Никоненко обыграл режиссера Виктора Никоненко. Он придумал волшебный мир сновидений, населенный невероятными существами: тут и Лунный человек на велосипеде-месяце (тот же Андрей Васильев более убедителен в этой роли), и фантастический Кроко-Кот с двумя головами, и огромная раковина улитки, и танцующие рыбы, не говоря уже о раскрашенной, как индеец, Бормотуше и фиолетовых вреднюгах Фи и Фу. Фантазия художника не знает границ — и ей явно тесно на небольшой сцене, где все эти чудесные создания мельтешат, толкаются и порой мешают друг другу, создавая ощущение хаоса. Но для маленьких зрителей это отличный урок по развитию воображения, с помощью которого можно создавать новые миры.

В целом, Вологодский театр кукол под руководством директора Елены Бухариной сегодня интересно развивается, не боится нестандартных репертуарных ходов, новых авторов и названий, работает как с опытными, так и с начинающими режиссерами и художниками и постоянно пополняет труппу молодежью, которая своей кипучей энергией держит театр в тонусе.

Марина Шимадина <a href="https://ptj.spb.ru/blog/verxom-na-korolevskoj-plyugavoj/">"Верхом на королевской плюгавой"</a>, Петербургский театральный журнал